[float=right]
[/float]
Ⅰ. АНКЕТНЫЕ ДАННЫЕ:
■ Энджел Сальвадор, Ангел.
■ Мутант, уровень «Бета».
■ Внештатный агент ЦРУ, участник программы «Люди-Икс».
■ Дата рождения: 31.06.1936, 26 лет.
■ Место рождения: Мэдисон, Западная Вирджиния, США.
■ Гражданин Соединённых Штатов Америки.
■ Родственники: Реббека Сальвадор (мать), Джозеф Левитт (приёмный отец).
Ⅱ. ФИЗИЧЕСКИЕ ПАРАМЕТРЫ:
■ рост 5 футов 2 дюйма (1,57 м)
■ вес 112 фунтов (51 кг)
■ Нормостеник
■ Брюнетка, глаза карие
■ Смуглая кожа, американка
Ⅲ. ВНЕШНОСТЬ, ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ:
Невысокая, стройная, привлекательная девушка. Тщательно следит за внешностью: если ленится совершить обычную утреннюю пробежку, перед глазами сразу же возникает образ некогда красивой, а теперь располневшей, неопрятной матери, и Энджел вытаскивает себя из уютной постели, не желая идти по её стопам.
В хорошей физической форме благодаря танцам и тренировкам.
Движения быстрые, но плавные. Цепкий насмешливый взгляд.
На спине и плечах татуировка в виде стрекозиных крыльев. Любит вещи с открытой спиной, считая, раз она не может показать настоящие крылья, пусть будут видны хотя бы такие. Да и выглядит татуировка, по её мнению, изящно и сексуально.
Старается следить за модой, чтобы больше не чувствовать себя как в детстве, когда ей приходилось носить старую одежду, неподходящую по размеру, и стыдиться своего вида.
Ⅳ. НАВЫКИ И СПОСОБНОСТИ:
■ Метаморфизм. Избирательно изменяя строение своего тела, отращивает длинные прозрачные крылья, схожие со стрекозиными. В остальное время маскирует их под замысловатую татуировку.
■ Ядовитая секреция. Энджел умеет «плеваться» сгустками концентрированной кислоты, способной растворять даже самые прочные материалы.
■ Альтернативное строение организма. Полые кости, развитые лёгкие. Ангел может подолгу находиться на большой высоте и переносить продолжительные полёты, а кислота, выделяемая железами девушки, не причиняет ей никакого вреда.
■ Отлично танцует
Ⅴ. БИОГРАФИЯ И ХАРАКТЕРИСТИКА:
Сознание маленького ребёнка, запечатлевая ранние моменты жизни, действует сугубо избирательно: что-то не удаётся забыть даже спустя многие годы; прочее утекает, как песок сквозь пальцы, не оставляя следа в памяти. Энджел смутно помнит, что ей было не больше трёх лет от роду, когда её отец ушёл из семьи. Куда и почему — этого она не знает до сих пор. Мать тогда на все расспросы предпочитала отмалчиваться. Лишь изредка она давала выход своему горю, запираясь в ванной и тихо плача под шум льющейся воды, когда думала, что дочь её не слышит. Ребекка трудилась прачкой — не Бог весть какое ремесло, но на хлеб чаще всего хватало. Красивая, ещё не старая женщина, она рано начала расплываться и дурнеть из-за тяжёлой работы и беспросветной нищеты. А потом в их доме появился Джозеф, и жизнь шестилетней Энджел, до этого тоже не бывшая особо сладкой, постепенно стала превращаться в настоящий кошмар. Надираясь дешёвым виски, отчим не стеснялся поколачивать новоиспечённую супругу на глазах у её дочери. Малышку он не трогал — может быть, не столько из чувства ещё не до конца изменившей ему человечности, сколько из страха, что жена, всегда кротко сносившая причитавшиеся ей побои, встанет на защиту ребёнка и донесёт на муженька в полицию.
Но хуже постоянных попоек и пьяных дрязг, устраиваемых Джозефом, были его маслянистые глаза и цепкие, жёсткие пальцы, которых крошка Энджел боялась, как огня. Девочка росла, хорошела; унаследовавшая материнскую стать и красоту, она не раз ловила на себе скользкие взгляды мужчины. Мать к тому времени окончательно утратила подобие воли, и искать у неё защиты от произвола супруга было делом безнадёжным. Домогательства отчима стали последней каплей, переполнившей чашу терпения. Решив, что в родном гнезде ей ловить больше нечего, Энджел отправилась в свободное плаванье. По-тихому, правда, уйти не получилось: когда Джозеф в очередной раз начал распускать руки и зашёл слишком далеко, доведённая до отчаянья падчерица сожгла мужчине лицо кислотой. Неизвестно, что говорила Реббека врачам «скорой» и как объяснила произошедшее полиции, но искать беглянку никто не стал.
У молодой девушки, не имеющей хорошего образования и богатого покровителя, путей наверх немного. Энджел могла бы угодить на панель, снюхаться с уличными наркоторговцами и в конце концов кончить где-нибудь в сточной канаве, но ей посчастливилось найти, как говорили её скорые на язык товарки, «тёплое местечко»: девушка стала танцовщицей в фешенебельном стрип-клубе. Смуглая, стройная, гибкая, темноволосая, миниатюрная южанка пришлась по нраву завсегдатаям заведения. Хозяин относился к ней по-божески, денег теперь было в достатке. Но девушка предпочитала утешать себя мыслью, что это работа не навсегда. И судьба, казалась, ей благоволила: юную мутантку нашли Леншерр и Ксавьер.
Желание «выбиться в люди», так или иначе присущее всем обитателям «дна», не могло не оставить определённого отпечатка на характере: Энджел упряма, цинична, умеет добиваться своего. Легко идёт на сделки с совестью, если в текущей ситуации это сулит ей выгоду. Беспринципна, считает, что в человеческом обществе, как и в любой другой социальной структуре, где взаимоотношения строятся на конкуренции, действует один закон — «или ты, или тебя». Артистична, лицемерна, любит быть в центре внимания. В сущности, не жестока и даже способна на благородные чувства, но себялюбие слишком часто берёт верх над благими порывами.
Одна дома. Я скинула футболку и с наслаждением расправила крылья. Не то чтобы мне тяжело их прятать, но противна сама мысль: нужно, должна, я же не такая, мутант, уродка, монстр. Каких только определений я не наслушалась, пока была совсем маленькой и не могла маскировать крылья под татуировку. Ребёнок с татуировкой на спине и плечах – это, конечно, странно, но не так, как ребёнок с двумя парами крыльев.
Я поднялась на несколько дюймов от пола и медленно пролетела из одного угла небольшой комнаты в другой, стараясь насладиться ощущениями полёта и иногда оглядываясь назад, на свои крылья. По-моему, они очень красивые: лёгкие, прозрачные, с замысловатым узором прожилок, как у стрекозы.
Неожиданно раздавшийся грохот распахиваемой двери в прихожей заставил дёрнуться. Вернулся «папочка». Я заметалась, ища, куда бросила футболку, спустилась на пол, спрятала крылья и натянула её как раз вовремя: Джозеф появился на пороге и облокотился плечом о косяк. Он смотрел на меня, а я замерла, не зная, чего ожидать, поведение отчима зависело от количества выпитого.
- Соскучилась, Энджел, милая? – он нарушил молчание, улыбнулся, выпрямился и сделал шаг в мою сторону.
Я вздрогнула и отступила, дружелюбный тон Левитта не сулил мне ничего хорошего. В последнее время «отцовские ласки», как он это называл, приобретали отвратительный и пугающий характер.
- Куда ты? – он схватил меня за руку, подтаскивая к себе. Даже не закричишь, из нашего дома слишком часто доносятся крики, когда Джозеф бьёт мать, на помощь никто не придёт. Внутри медленно распалялась ненависть к нему.
Я молчала, зная, что это лучшая тактика, и если начну препираться, будет только хуже. Сейчас он пройдётся руками по моему телу и отпустит. Как же я его ненавижу. Завтра же уйду из дома, только соберу вещи.
- Может, посидишь с папочкой? – Левитт потащил меня к дивану, сел сам и усадил меня, прижал к своему боку, обняв за талию. Я попыталась отпрянуть: от него разило перегаром, дешёвым табаком и потом, - но он держал крепко. Я сжала кулаки, но продолжала молчать.
- Ты ведь знаешь, что девочки должны быть послушными? – Джо легко похлопал меня по щеке, отчего я поморщилась, а затем запустил руку под мою футболку, больно хватая за грудь. Я дёрнулась, пытаясь вырваться, но он не пустил.
- Хватит, набегалась, - в голосе отчима послышались жёсткие нотки. Обычно он говорил так с матерью, когда собирался в очередной раз ударить её. Я забилась в руках Левитта, но он силой удержал меня и уложил на спину, прижав к дивану. Его глаза разгорались, он явно получал удовольствие от моих жалких попыток подняться. Меня накрыла волна паники, я не выдержала и закричала, а Джо будто ждал этого, размахнулся и влепил мне хлёсткую пощёчину. Голова мотнулась, и я на мгновение затихла, оглушённая болью. Пользуясь этим, отчим задрал мою футболку, жадно проводя по телу.
- Ты же любишь папочку, - Джо хрипло выдохнул мне в лицо, и меня замутило, во рту стало горячо и противно. Я вновь забилась под ним, пытаясь выбраться, вырваться, убежать во что бы то ни стало, но он был гораздо сильнее меня.
- Тебе понравится, - отчим улыбнулся, а я, захлёбываясь от ужаса, почувствовала, как рука Левитта скользнула по моему животу вниз, поддевая резинку шорт.
Нет! Я попыталась сжать бёдра как можно сильнее, не пустить, но его это лишь раззадорило. Пальцы почти добрались до цели, когда я, в отчаянии, сама не понимая, что делаю, стараясь хоть как-то его отвлечь, плюнула скопившейся вязкой и горькой слюной, целя Джо в лицо. Он вдруг страшно закричал, скатился с меня, прижал ладони к глазам, но сразу отдёрнул руки.
- Сууууукаааа! Что ты сделала, дрянь? Я ничего не вижу!
Я вскочила, и бросилась в прихожую под вой и мат отчима, на ходу поправляя одежду. Оказавшись на улице, я остановилась и огляделась, пытаясь сообразить, что делать. Что произошло? Последнее, что я увидела, покрасневшая, будто обожжённая кожа Джо в том месте, куда попала моя слюна. Неужели это я сделала? Может, вызвать «скорую»? Левитта жалко не было, но врачи могли бы дать нужные ответы. Моя слюна стала ядовитой?! Мало мне только крыльев? Нет ничего страшнее, чем не понимать, что происходит с собственным телом. Мутант. Уродка. Монстр.
Я помедлила, но всё же постучалась к соседям, у них есть телефон.
